Город Бердянск, куда семья Хавкиных переехала через несколько месяцев после рождения сына, не оставил глубокого следа в истории человечества. Конечно, не все города так знамениты, как Париж или Нью-Йорк, кроме того, как говорится, еще не вечер. Хотя можно вспомнить, что именно в Бердянске, в семье городского головы, родился на свет мальчик, которому суждено было стать лейтенантом Шмидтом – тем самым лейтенантом Шмидтом, который, не задумываясь над последствиями, поднял бунт на «Очакове», протоптав тропинку к русской революции и вселенской кровавой смуте. Школьные годы каменной кладкой ложатся под всё здание нашей жизни. И бердянская гимназия наверняка оставила след в жизни Владимира Хавкина. Однако, окончив гимназию, Хавкин едет в Одессу – центр свободомыслия и культуры, жемчужину южного побережья Империи. В 1879 году молодой человек привлекательной наружности и недюжинной физической силы поступает на первый курс естественного отделения физико-математического факультета знаменитого одесского Новороссийского университета. Среди его профессоров – Сеченов, Ковалевский, Мечников, Умов. Начинается новая жизнь – студенческая, самостоятельная, замешенная на настойчивых мечтаниях о справедливости и свободе. Летом 1881 года он становится активистом "Народной воли" - расклеивает вместе с товарищами листовки, собирает деньги для подпольщиков, следит за военным прокурором генералом Стрельниковым, которого народовольцы решили убить. Но именно убийство этого генерала, которое действительно произошло 18 марта 1882 года, охладило революционный пыл Хавкина. Он порывает с "Народной волей", уходит с головой в науку, проводя целые дни в лаборатории выдающегося биолога Ильи Ильича Мечникова, становится его любимцем. Жизнь в университете была далека от идиллии. Студенты часто подвергались репрессиям, наказаниям, арестам. В знак протеста против притеснения студенческой молодежи несколько преподавателей, в том числе и Мечников, решили уйти из университета. Студенты, в свою очередь, не захотели с этим мириться, и написали коллективное письмо ректору. Итогом стало исключение семи студентов, в том числе и Хавкина. Вскоре Мечников подал в отставку и уехал в Париж, приняв предложение великого Луи Пастера поработать в его институте. Спустя несколько месяцев учитель позвал к себе и Хавкина. К тому времени тот уже опубликовал во французском журнале две свои работы, посвященные простейшим обитателям моря, однако, несмотря на его научные труды, несмотря на протекцию самого Мечникова, молодого ученого взяли на должность младшего библиотекаря, но зато - во всемирно известном Пастеровском институте. Это было время, когда слово "микроб" впервые появилось в журналах, когда Роберт Кох открыл холерную палочку, а Луи Пастер сделал первые свои прививки - бактериология только начинала развиваться. Поиски возбудителей заразных болезней представлялись Хавкину важными и интересными, но возможность всерьез заняться наукой появилась лишь осенью 1890 года: один из ассистентов уехал в Индокитай, чтобы вести изучение чумы, и в институте появилась научная вакансия. Хавкину было тогда уже 30 лет. Весной 1892 года Хавкин начал опыты со своей противохолерной вакциной. Как раз в это время семьдесят семь российских губерний были охвачены эпидемией холеры и только за три месяца погибли триста тысяч человек. У него были предшественники. Пастер, создавший вакцины от бешенства и сибирской язвы. Кох, сумевший в теле умерших от холеры выявить микроба. Испанец Ферран, пытавшийся получить противохолерную вакцину, но не сумевший дозировать препарат, от чего прививки приводили к болезни и смерти. Сотни, тысячи морских свинок, голубей, кроликов принес Хавкин на алтарь бактериологии прежде, чем был найден порог вводимого яда, который бы не убивал животное, а вырабатывал защитную реакцию. После чего можно было вводить дозу, во много раз превышающую смертельную, но животное оставалось невредимым. Холера между тем вовсю гуляла по России - от Астрахани добралась до Москвы и Петербурга. Эпидемия началась и в Европе, дошла до Парижа - в "столице мира" началась паника. Таковы были условия, в которых Хавкин принимает решение ввести себе в кровь дозу холерного яда, во много раз превышающую ту, что он вводил кроликам. Он сделал это 18 июля 1892 года, никому не сказав ни слова о своем поступке. Лишь когда ученый на самом себе показал, что вакцина не опасна для человека, он провел подобный эксперимент еще на троих добровольцах, политических эмигрантах из России. Смелые опыты привели Хавкина к выводу, что через шесть дней после второй прививки человек приобретает невосприимчивость к холерной заразе. Вскоре после доклада в Биологическом обществе Хавкин стал знаменитостью. "Русскому доктору браво!" - писали парижские газеты. Корреспонденты не давали ему прохода. Тяжело больной Луи Пастер передал сотруднику своего института поздравления и благодарность. Уже на следующий день после триумфального доклада Хавкин попросил у Пастера согласия на передачу своего метода по предотвращению эпидемии России. Пастер не только согласился, но и сам написал в Петербург письмо, где хорошо отзывался о Хавкине и его вакцине. Но и в царской России политика часто оказывалась выше человека - на одной чаше весов была опасность тысяч новых жертв холеры, на другой - опасность возвращения неблагонадежного эмигранта. Из двух зол власти выбрали, на их взгляд, меньшее: "Ограничиться лабораторными исследованиями" - таково было решение экспертного совета. Когда эпидемия в Париже усилилась, Хавкин предложил французскому правительству начать вакцинацию населения, но власти предпочитали замалчивать появление холеры. От применения вакцины решительно отказались и в Гамбурге, и в других городах Европы. Тогда ученый решил отправиться в другую часть света, где тоже свирепствовала эпидемия - в Индию. Английские власти оказались дальновиднее российских, французских и немецких - Владимир Хавкин отбыл в Калькутту, везя с собой не только вакцину, но и множество рекомендаций от официальных лиц Великобритании. Вакцина Хавкина спасла миллионы индийцев, помогла этой гигантской стране избавиться от основных эпидемий - чумы и холеры. В знак благодарности народ Индии назовет Хавкина "великим белым исцелителем". Но это будет потом. Пока, ступив на индийскую землю, ученый сразу оказался в эпицентре болезни. Первая экспедиция Хавкина и его четырех помощников, индийских врачей, состоялась очень скоро, болезнь вспыхнула в поселке Каттал Баган недалеко от Калькутты. Однако крестьяне в этом поселке и слышать не хотели ни о каких прививках, были настроены очень воинственно, вскоре из толпы полетели сначала угрозы, а затем и камни. Индийские врачи хотели увести Хавкина, опасаясь расправы, но он вместо этого снял с себя пиджак, поднял сорочку- Его коллега достал шприц и сделал ему укол в правый бок. Это буквально потрясло крестьян. В итоге более половины жителей поселка согласились принять вакцинацию, и ни один из них впоследствии не болел холерой. Только за первый год в Индии Хавкин своими руками вакцинировал 25 тысяч человек. Это был настоящий подвиг. Жара и тропические ливни, голод, жажда, скверные дороги, забитость крестьян, которых каждый раз приходилось подолгу убеждать. Не однажды он бывал на грани смерти - на него совершали покушения воинствующие поборники ислама, он заболел злокачественной лихорадкой, но даже тогда, когда врачи запретили ему оставаться в Индии, не спешил передавать начатое дело в руки индийских медиков. Однако непрекращающиеся приступы вынудили Хавкина в августе 1895 года вернуться в Париж, где он застал своего великого учителя Луи Пастера при смерти. Докладывая о результатах экспедиции в Индию в Королевском медицинском обществе, Хавкин сказал: "Как бы сам Пастер ни оценивал мою работу, у меня только одно желание - чтобы все почести и похвалы результатам, которых, возможно, удалось добиться благодаря моим усилиям, были бы отнесены в первую очередь лично к нему, к его святой памяти". В марте следующего года Хавкин возвращается в Индию и за семь месяцев делает еще около 30 тысяч прививок. Неожиданная вспышка чумы в Бомбее заставила индийское правительство обратиться к Хавкину с просьбой направить свой опыт на борьбу с новой эпидемией. Он прибыл в Бомбей 7 октября 1896 года, сразу же создал противочумную лабораторию и создал первую в истории человечества античумную вакцину за три месяца. Но где и как отыскать добровольца, который рискнул бы испытать ее на себе? Сделать это в городе, охваченным ужасом перед "черной смертью", было невозможно. Выход оставался только один. 10 января 1897 года Хавкин сделал себе инъекцию, вчетверо превышающую ту дозу, которая была необходима для прививки. Через час у него началось лихорадочное состояние, поднялась температура, он обнаружил у себя все хорошо ему известные симптомы чумы. Однако он продолжал работу, не говоря никому о своем состоянии. Пока признаки болезни не исчезли, никто из окружающих и не догадывался, что Хавкин ставит на себе опыт. В 1897 году в Бомбей приехала группа русских врачей, направленных правительством для наблюдения за эпидемией чумы. Хавкин встретил своих земляков с большой теплотой, рассказал им о своем методе и продемонстрировал его в одном из госпиталей. Но русские медики к вакцине отнеслись весьма скептически. Когда Хавкин узнал о вспышке чумы в России, он предложил безвозмездно передать свой метод русским врачам, обучить их способу приготовления вакцины. Но и на этот раз его добрая воля была отвергнута. Тем не менее, в 1898 году в Петербурге была создана первая в России лаборатория, где приготовлялась вакцина или, как она тогда называлась, лимфа Хавкина. Она спасла тысячи жизней русских людей. Один из основателей лаборатории врач А.Ф.Вигура писал: "Что бы ни случилось с "лимфой Хавкина" в будущем, имя этого неутомимого исследователя навсегда останется памятно в науке-" К началу 20 века в Индии число вакцинированных по методу Хавкина достигло четырех миллионов человек. Привитые болели в семь раз меньше и умирали в десять раз реже. Хавкин был назначен главным бактериологом Индийского правительства и директором Бомбейской противочумной лаборатории. Судьба, однако, готовила ему новое испытание. 30 октября 1902 года в деревушке Малкавал девятнадцать крестьян после вакцинации умерли от столбняка. Следствие доказало, что все они получили лекарство из одной бутыли. Легко можно было убедиться, что причина трагедии не в вакцине, а в небрежности исполнителей. Но правительственная комиссия поспешила обвинить в случившемся директора лаборатории и отстранила его от должности. В мае 1904 года Хавкин покинул Индию, прибыл в Лондон и- исчез. Три года никто и ничего не слышал о нем. Индийское правительство не смогло отыскать его, чтобы принести свои извинения в связи с признанием его полной невиновности и вынуждено было сообщить об этом через газеты. В 1907 году Хавкин вернулся, работал в Калькутте, но так и не сумел забыть несправедливости. Едва достигнув пенсионного возраста, Хавкин поспешил навсегда оставить Индию. Но страна, которой он оказал неоценимую помощь, не забыла его. В 1925 году Бомбейская бактериологическая лаборатория стала Институтом Хавкина. Лучшей награды для ученого быть не могло- Владимир Хавкин был избран почетным членом многих научных обществ и академий многих стран Европы и Азии. За год до смерти он завещал все свое состояние, 500 тысяч долларов, на создание фонда для поощрения молодых талантов в еврейских религиозных школах Восточной Европы. Фонд Хавкина существует до сих пор. Он умер в Швейцарии 26 октября 1930 года и похоронен на еврейском кладбище Лозанны. Сорок лет спустя Международный комитет памяти Хавкина организовал в Израиле, в районе знаменитого Леса мира имени Кеннеди торжественную посадку тысячи деревьев. Так была заложена мемориальная роща Хавкина. Источник: Чисто одесский сайт