У нас есть страна. Европейская территориально и большая по населению. Я не видел ни одного человека, ездившего за последние 10 лет в любую европейскую страну, который бы не хотел объединиться с Европой. Зато я видел очень большое количество моих сограждан, которые никогда и никуда не выезжали, но готовы дружить со «старшим братом» (хотя и непонятно, с какого бодуна он старший и с какого бодуна он брат?) и топоним «Европа» их страшит как Фредди Крюггер 14-летних девочек.

Моей дочке уже 16, именно поэтому, наверное, мне легче.

Я сейчас скажу очень крамольную вещь... Наша страна мечтает быть расколотой и разделённой. Мы с большим восторгом принимаем идеи фошызма-антифашизма. Идеи притеснения русского языка — помощи русского языку. В моей родной Одессе в своё время договорились до того, что необходимо навести фломастером звёздочку на гербе, иначе, по мысли авторов, её было недостаточно видно, что резко мешало развитию города... Справились. Навели. Собственно, этим дело и ограничилось.

Наша страна, к сожалению, мечтает быть разделённой. Нужно принять этот факт как данность и не воспринимать его, как негатив.

Деление, в конце концов, это позитивный и эволюционный процесс, а деление клеток — так и вообще единственный путь к развитию, как учит нас биология. Я очень хочу разделить наши клетки, да.

Проблема в том, что наши клетки традиционно возглавляют дублёры. Причем не обязательно честолюбивые. А уж дублёры дублёров — это вообще грустная вещь.

Владимира Владимировича Путина до истерики страшит Майдан-2004. Но еще больше он понимает, что после Майдана-2013, если он, дай бог, случится, ему жопа. Потому что Россия, наконец, поймёт, что это реально, и увидит как. Что Болотная площадь – это не метод. Что метод – это Майдан Незалежности...

На Болотную площадь выходили менеджеры среднего звена. На Майдане стоят студенты. Вы будете смеяться, но это — тоже признак Европы. Студенческие революции отличаются от менеджерских тем, что они успешны и рано или поздно заканчиваются реформами, а не автозаками. Менеджеры, в самом крайнем случае, сядут на самолёты в Шереметьево и улетят. Студентам не хочется ни самолётов, ни Шереметьево. Есть Борисполь — и этого вполне достаточно. Не для будущего. Для отдыха и командировок. Будущее с Шереметьево будет таким же призрачным, как и с Болотной площадью.

Конечно, есть шанс, что рано или поздно власть в России порвут так же, как её непременно порвут в Украине. Как порвали уже в 2004-м, несмотря на всю поддержку солнцеликого будущего пилота стерхов и все поздравления будущего ловца амфор. Боюсь, не было бы даже хуже — русский бунт, он, по классике, бессмысленный и беспощадный, в отличие от украинского.

Придут честолюбивые дублёры, да...

Так есть. Так будет. Мои очень неглупые и очень умные (это разные вещи!) друзья хотят объединиться с разными странами. Это тоже нормально. Но я как-то ни разу не слышал о европейских санкциях против Украины. Зато слишком часто слышал фамилию «Онищенко» в адрес и Украины, и Белоруссии, и Грузии, и Молдавии, и Латвии. Я знаю, что в случае единства наших т.н. «братских» клеток с Россией, помощь (если она будет вообще) будет единоразовой, а вот санкции — вечными. За обиду. За саму попытку разделить клетки и квартирные счета.

Это не потому, что в Европе не умеют считать. Просто там иго и инквизиция уже как-то пару веков, как закончились. В отличие от государства под названием Российская Федерация.

Я не хочу говорить сегодня о европути. Я не хочу думать о Вильнюсе. Об этом всём подумают те люди, которые, подозреваю, менее умны. Ну и бог им судья.

Счастья им.

А мы уж так, по-соседски, будем там, где суждено. В Европе.

P.S. И ещё... Скажите, кто-нибудь. Кто-то действительно реально хочет в Нижний Тагил, а не в Глазго?